Целителей еще с древних времен интересовало, почему некоторые люди постоянно теряют жидкость и как следствие постоянно жаждут. За два столетия до Рождества Христова греческий врач Деметриос Апаманийский решил назвать это состояние diabetes. Этот латинский термин произошел от греческого глагола , означающего переход, пересечение. Такое название отражало врачебное мнение о диабете как о патологическом и необъяснимом недержании мочи.
1675 год оказался переломным. Томас Уиллис попробовал мочу на вкус и понял, что у людей-сифонов она не всегда одинакова. Пациенты со сладкой мочой отныне стали болеть diabetes mellitus (второе слово переводится как «медовый»). Diabetes insipidus («безвкусный») Томас диагностировал у людей с постоянных недержанием несладкой мочи. В следующем столетии Мэтью Добсон сделал логический вывод, что сладость мочи у диабетиков связана с боьшой концентрацией в ней сахара. К тому времени уже знали, что сладкой может быть не только моча, но и кровь. Природа диабета теперь объяснялась неспособностью почками удерживать сахар.
[yw]Кстати, индейцы раньше европейцев заметили связь заболевания с сахаром. Им даже не пришлось для этого пить мочу. Они просто понаблюдали за необычайным интересом к ней муравьев.[/yw]
С техническим прогрессом девятнадцатого века у медиков появилась возможность точно измерить концентрацию глюкозы и в крови и в моче. Вот тут и оказалось, что у одного и того же человека кровь может быть сладкой, а моча нет. Напрашивались выводы, что есть определенный уровень (10 ммоль/л) до которого глюкозурия не развивается. Старая теория о недержании сахара была объявлена неверной. Был выдвинут новый постулат – повышенный сахар крови.
Теперь надо было выяснить природу сладкой крови
Два немца – физиолог, будущий врачебный консультант Ленина, Оскар Минковски и фармаколог, внедривший в медицину парацетамол и морфин, Джозеф фон Меринг – провели эксперимент с удалением поджелудочной железы у собаки с симптомами сахарного диабета. Весь медицинский мир узнал о том, что вовсе не почки виноваты в сладости крови. Через двадцать один год, в 1910 году английский аристократ, автор метода искусственной вентиляции легких (до сих пор это единственный способ оживления, используемый пляжными спасателями), сэр Шарпей-Шефер понял, что виновником диабета является не вся поджелудочная железа, а некое химическое вещество, которое она вырабатывает. Причем вырабатывается это вещество в определенных скоплениях клеток органа. Такие островки клеток были описаны неким студентом Паулем Лангергансом еще полсотни лет назад. Поэтому вещество так и было названо – инсулин (insula, «островок»).
Дальше следовала цепочка подтверждающих экспериментов в Канаде. И уже в 1921 году экстракт здоровых островков Лангерганса вводится больным собакам. Через год очищенный инсулин коров начинают вводить людям. Впервые появляется настоящее лекарство для диабетиков. За что Фредерику Гранту Бантингу и дали Нобелевскую премию. Канадский физиолог понимал, что без своего ассистента, на тот момент юного (23 года) Чарльза Герберта Беста, открытия не случилось. Поэтому премия была разделена пополам лично Бантингом. Но именно его день рождения (14 ноября) стал в 2006 году Днем борьбы с болезнью. Кстати, сознавая важность своего открытия, Бантинг продал патент на инсулин всего за доллар.
